Екатерина Кошевая – эксперт в области культуры, музейного права и интеллектуальной собственности, член комиссии по развитию креативных индустрий при ТПП РФ, руководитель юридического отдела Благотворительного фонда «Я в помощь».
Одним из докладчиков была Екатерина Кошевая – эксперт в области культуры, музейного права и интеллектуальной собственности, член комиссии по развитию креативных индустрий при ТПП РФ, руководитель юридического отдела Благотворительного фонда «Я в помощь».
Музеи имеют право
«Существует специфическое музейное право - это название нигде не закреплено законодательно. Речь о том, что разработаны правовые механизмы защиты воспроизведения экспонатов, которые находятся в музейном фонде. Эти механизмы позволяют музеям не только защищать права интеллектуальной собственности от незаконных действий, но и извлекать прибыль и быть источником дохода. Ну, например, при заключении лицензионных договоров.
Я часто выступаю в регионах, и оказывается, многие не знают, что такая практика может быть источником дохода для музеев. Обычно о праве воспроизведения музейных экспонатов просят для съемки фильмов (как художественных, так и документальных), для печати полиграфической, сувенирной, рекламной продукции.
Поговорим о том, где это закреплено. Во-первых, это ч. 2 ст. 53 «Основ законодательства Российской Федерации о культуре» от 9 октября 1992 года № 3612-1.
В этой норме говорится о необходимости официального разрешения владельцев - музеев, в которых находятся предметы, включенные в музейную коллекцию Российской Федерации.
Еще у нас есть ст. 36 Федерального закона от 26 мая 1996 года № 54-ФЗ «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации».
Передача прав на использование в коммерческих целях воспроизведений музейных предметов и музейных коллекций, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации и находящихся в музеях в Российской Федерации, осуществляется музеями в порядке, установленном собственником музейных предметов и музейных коллекций.
Производство изобразительной, печатной, сувенирной и другой тиражированной продукции и товаров народного потребления с использованием изображений музейных предметов и музейных коллекций, зданий музеев, объектов, расположенных на территориях музеев, а также с использованием их названий и символики осуществляется с разрешения дирекций музеев».
Обращаю ваше внимание: музейное право нужно для использования в коммерческих целях, то есть эти нормы не противоречат доктрине свободного использования произведений, перешедших в общественное достояние. Они лишь ограничивают коммерческое использование и устанавливают специальный правовой режим.
Практика разрешения споров
Эрмитаж и предприниматель
Интересный и показательный спор случился в 2015 году (дело № А63-18468/2012). Таких судебных дел очень мало в практике, потому что в основном все претензии урегулируются в претензионном порядке.
Истец - учреждение культуры, Государственный Эрмитаж, ответчик - индивидуальный предприниматель.
Предприниматель взял переработанную картину Гейнсборо «Дама в голубом» и разместил такую афишу на входе. Спор о незаконном использовании изображения музейного экспоната рассматривал Суд по интеллектуальным правам.
Суд сделал очень интересные пояснения: поскольку предметом спора является требование о запрете коммерческого использования воспроизведения объекта из состава Музейного фонда, а не о защите авторских прав, то нормы об авторском праве здесь не применяются.
А в ходе судебного разбирательства ответчик ссылался как раз на то, что со смерти автора данной картины прошло более 70 лет, она перешла уже в общественное достояние, поэтому авторские права не нарушены. Но суд пояснил: согласно упомянутой ст. 36, чтобы использовать изображение в коммерческой деятельности, нужно было спросить на это разрешение музея.
Третьяковская галерея и «Степ Пазл»
На вышеупомянутое показательное дело я, как юрист, работавший в Третьяковской галерее, ссылалась уже в нашем споре. Старалась убеждать нарушителя еще на этапе претензионного порядка. Объясняла, что проще сейчас договориться, а не идти в суд, тратить время, поскольку правота на нашей стороне.
А дело было вот в чем. В 2019 году один из лидеров российского рынка среди изготовления развивающих игр для детей, «Степ Пазл», использовал изображения из коллекций Третьяковской галереи у себя на пазлах.
Мы попросили в претензионном порядке, чтобы данные пазлы были сняты с конвейера, тираж был прекращен. Также мы могли бы договориться и заключить лицензионный договор, чтобы не уничтожать всю партию. Но «Степ Пазл» решил, что изображения уже перешли в общественное достояние, и дело дошло до суда.
Поэтому урегулировали мы спор только в суде. В мировом соглашении было указано, что «Степ Пазл» убирает весь тираж с производства, заключает с музеем лицензионное соглашение на наших условиях, после чего получает право с разрешения музея продолжать свою деятельность.
Эрмитаж и лидер «Раммштайна»
Теперь расскажу о досудебном урегулировании подобного спора.
В августе 2021 года Эрмитаж (они очень активно, кстати, занимаются защитой своей музейной коллекции) обвинил лидера группы Раммштайн Тилля Линдеманна в незаконной продаже NFT с изображениями из коллекции и интерьеров музея.
Дело примечательно тем, что у Тилля было лицензионное соглашение на возможность использовать интерьер, музейные коллекции в своих клипах на песню «Любимый город». Несмотря на то, что это соглашение было ограничено конкретным клипом, лидер «Раммштайна» пошел дальше: он использовал спорные изображения в NFT-токенах и продавал их уже на специальных ресурсах.
Эрмитаж направил две претензии с разъяснениями о том, что Тилль Линдеманн нарушает российское законодательство.
В результате переговоров стороны пришли к оптимальному решению, учитывающему интересы всех сторон. Музей официально разрешил на основании договоров использовать изображения интерьеров Эрмитажа. Информация о том, на каких условиях (сколько Тиллю пришлось за это заплатить), конечно, не раскрывается.
Возможна ли медиация?
У федеральных бюджетных учреждений, в том числе и музеев, возникают сложности в урегулировании споров с помощью медиации, потому что такой инструмент не позволяет применять наш учредитель - Министерство культуры России. Вот и приходится музеям защищать свои права в суде.
Чтобы применялось досудебное урегулирование, либо руководитель юридического отдела должен обладать такими навыками, проходить курсы по медиации; либо юристы должны разъяснять нарушителю, что действительно проще и дешевле договориться, ведь в любом случае бизнес, использующий изображение музейного предмета в коммерческих целях, проиграет. Нужно ссылаться на судебную практику и показывать на этапе досудебного урегулирования, что проще решить дело миром.
Я проработала в бюджетной сфере достаточно большое количество времени и вижу, что порой таким юристам приходится судиться даже за 1000 рублей, проходя через три инстанции.
Юристам из бюджетной сферы приходится отчитываться, поэтому нельзя ограничиваться проигрышем в первой инстанции, нужно идти до победного и возвращать деньги, даже 1000 рублей.
Хотелось бы, чтобы возможность заключения медиативных соглашений бюджетными учреждениями была внедрена на уровне законодательства; чтобы наш учредитель позволял решать эти вопросы в таком ключе.
Коллегам-юристам я посоветую дополнительно получить медиативные навыки. Может, попросить работодателя, чтобы он взял на себя финансовую нагрузку и обучил персонал разрешению споров в переговорах.
Я тоже с огромным удовольствием пройду курсы по медиации, потому что, честно скажу, не люблю все судебные сложности, время тратить на это не хочется. Всегда есть желание убедить участников процесса (и бюджет, и бизнес, и коллег-юристов) решить конфликт мирно и без суда».
Фото: freepik
