Редакция журнала «Медиатор.РФ» попросила Михаила Боровского рассказать о его взглядах на развитие примирительной процедуры в России.
- К сожалению, о медиации сегодня знают немногие. Михаил, как вы объяснили бы несведущему человеку, что такое медиация и кто такой медиатор?
- Действительно, для большинства людей медиатор – это пластмассовая вещица для игры на гитаре. Как раз такое понимание и хотелось бы изменить.
Медиация – это досудебная/внесудебная работа с возникшим конфликтом, который может произойти не только в бизнесе, но и в трудовом коллективе, в семье и просто между физическими лицами. Часто к услугам медиатора прибегают спортсмены и публичные личности, поскольку этот способ позволяет сохранить конфиденциальность и гораздо быстрее решить проблему.
Медиатор – добровольно привлеченный посредник. Медиатор не решает, кто прав: он не судья. Он не адвокат и не защищает интересы одной стороны. Медиатор обычно не предлагает решения проблемы. Его задача – помочь сторонам самим найти оптимальный для всех выход. Наиболее близкий пример из повседневной жизни – работа семейного психолога, направленная на преодоление конфликта и сохранение семьи.
Обобщая, можно сказать, что задача медиатора – из какофонии конфликта извлечь мелодию примирения.
Судебное разбирательство, не говоря уже о популярных в 90-е других способах решения конфликтов, – не самые оптимальные способы разрешения споров. Говорю вам это как адвокат с двадцатилетним стажем.
- Михаил, в январе этого года был создан Федеральный Центр Медиации. Получается, медиация выходит на федеральный уровень? Расскажите про основные задачи нового центра.
- Перед нашей организацией стоят серьезные, масштабные и вместе с тем очень интересные задачи, требующие творческого подхода. Именно поэтому речь не идет о формировании громоздкой бюрократической структуры.
Центр создан в рамках учрежденной государством, но экспертной организации, имеющей возможность действовать более гибкими методами, чем обычные госучреждения. Вместе с тем, без понимания на государственном уровне важности этого направления, создание такой структуры вряд ли было бы возможно.
Задачи центра обозначены на нашем сайте – их достаточно много. Для себя вижу две основные: максимальную имплементацию медиации в практику разрешения конфликтов в разных сферах и консолидацию сообщества медиаторов на основе лучших стандартов и практик деятельности.
- Какая роль у Федерального Центра Медиации в профессиональном сообществе?
- Как я сказал ранее, одной из основных задач является объединение медиаторов.
А про роль – давайте вернемся к этому разговору через год. Мне кажется, что складывается хорошая команда болеющих за дело профессионалов, и у нас все должно получиться.
- Государство в медиации – какие вы в этом видите перспективы и потенциальные проблемы?
- На мой взгляд, это так и не найденный за 12 лет, с момента принятия базового закона, баланс императивности и диспозитивности.
Государства не должно быть слишком много. Все-таки традиционно медиация имеет дело с конфликтами частных интересов. Но и излишняя отстраненность публичной власти тоже не решает проблему. Это, например, касается эффективности процедуры для сторон и приемлемости медиативных решений для официальных органов.
- Так все же какой вариант регулирования деятельности медиаторов вы считаете наиболее эффективным: профессиональным сообществом или государством?
- Вопрос из серии: «Кого ты больше любишь – маму или папу?». Я считаю, что только формирование авторитетного профессионального сообщества позволит оптимально использовать возможности государственного регулирования.
- Возможна ли медиация с госорганами и бюджетными структурами? Планирует ли Федеральный Центр Медиации включаться в эту работу?
- Мы находим это направление одним из важнейших. Во-первых, уважительный диалог государства и общества, государства и бизнеса – то, чего так остро не хватает в современной действительности.
Во-вторых, важно внедрять в практику разрешения конфликтов медиативные технологии для государственных и муниципальных служащих, правоохранителей, учителей и других сотрудников бюджетных организаций. Это, как минимум, будет способствовать ускорению работы комиссий по трудовым спорам, а в каких-то случаях и вовсе избавит от необходимости участия в их разрешении.
- А как вы оцениваете перспективы медиации на международном уровне, возможна ли она сегодня?
- Медиация в чистом виде направлена все же на урегулирование конфликтов на микроуровне. Вопросы межгосударственных конфликтов – это то, что в конфликтологии называют макроуровнем. Однако отдельные медиативные методики и практики с давних пор используются в международной дипломатии.
- Какой тезис вам ближе: при медиации ни одна из сторон не проигрывает или ни одна из сторон не побеждает?
- Я бы сказал по-другому. Если мы говорим о примирении и минимизации потерь, то это классическое мировое соглашение в суде. А медиация должна стремиться находить win-win стратегии: когда выигрывает и та, и другая сторона.
- Есть ли потенциал у медиации в российских реалиях? Что для Федерального Центра Медиации является приоритетным в отношении ее развития и популяризации?
- Если бы я не верил в ценность этой идеи и возможность реализовать ее в российских реалиях, я бы просто не стал входить в этот проект.
Приоритет Федерального Центра Медиации – это активное просвещение и деликатное изменение правового регулирования.
